|
см. Священномученик Никодим Архиепископ Костромской и Галичский - Начало
Приведем чтения епископа Никодима о бессмертии души.
«Вера в бессмертие - жизненный нерв христианства, чем оно
прежде всего отличается от не имущих упование, то есть язычников. «Не хощу же
вас, братие, не ведети о умерших, да не скорбите, якоже и прочии, не имущии
упования», - говорит апостол Павел в своем 1-м послании к Солунянам (IV, 13).
Бессмертие души - не только предмет веры, но и предмет глубокого убеждения, не
чуждого людям точных знаний, светилам науки. Современная психология, научно
разработанная, приходит к выводу, что не может быть сомнений в
самостоятельности духовных явлений и несводимости их к одним физическим
материальным отношениям. В марте 1895 года профессор Арман Сабатье в центре
науки, в Парижском университете, прочел ряд лекций в защиту христианского
учения о личном бессмертии. Но христианство не только теоретически может
обосновывать идею бессмертия души человеческой, оно фактически на ней
созидается, оно покоится на твердом факте воскресения Иисуса Христа, начатка
умерших, первенца из умерших (1 Кор. ХV, 20). Если Христос воскрес, то и
умерших в Иисусе Бог приведет с Ним (1 Сол. IV, 14). Но и самый факт этот все
же лишь доказательство бессмертия души для разума; чувство же наше, протестуя
против смерти, разве не содрогается от нее?
Что может дать человеку силу противоборствовать факту
смерти? Таким фактом, перед которым стушевывается сама смерть, является жизнь,
которую имеет верущий в Сына Божия. Для живущего истинной жизнью, которую
даровал нам Бог в Сыне Своем, нет смерти - таково учение христианское, ярко
отличающееся от обыденного. Для большинства людей смысл жизни здесь, на земле,
в науках, искусствах, в предметах страсти и увлечениях или, наконец, в служении
ближним. Но ища жизни в тленном мире, а не в Боге, человек делает ошибку,
которая приводит рано или поздно к сознанию пустоты целей его жизни. Как нелепо
было бы искать света не в солнце, а в отражениях его, нелепо было бы искать
жизни настоящей, неувядающей в ином источнике, кроме Бога, Который всему дает
жизнь. Человек же не имеет жизни в
себе, лишь о Нем, то есть о Боге, мы и живем, и движемся, и есмы (Деян. ХVII,
28). Эту жизнь миру явил Христос. «Жизнь явилась, - говорит апостол, - и мы
видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца
и явилась нам (1 Ин. I, 2). Чтобы не бояться смерти, надо приобщиться этой
вечной жизни, надо жить, для чего необходимо быть христианами».
И так, тоскуя по Вечности, своей жизнью владыка являл
собой замечательный пример благочестия. Христианину нередко приходится отвечать
за свои слова, не только сомнительные, но и за высокие, и за Боговдохновенные.
Господь рано или поздно приводит человека в ситуацию, выявляющую, что на самом
деле стояло в основе тех или иных утверждений.
8 мая 1908 года владыка посетил Единецкое духовное
училище в сопровождении епархиального наблюдателя церковных школ протоиерея
Андрея Пелявского, а также благочинного
Хотинского уезда священника Георгия Куницкого. Отслужив молебен святителю
Николаю, архиерей осмотрел училище, а вечером посетил VIII Бессарабскую
сельскохозяйственную выставку, где, главным образом, его интересовали учебные и
кустарные отделы. На следующий день владыка посетил уроки всех преподавателей
училища и столовую учеников во время обеда. На свои средства он велел купить
конфет для учеников. Вникая в каждую мелочь, архиерей оставался неизменно
доброжелательным как к воспитанникам, так и к воспитателям. Утром 11 мая
епископ Никодим отслужил молебен святым равноапостольным Мефодию и Кириллу и
произнес пространное назидание о житии и подвиге святых учителей словенских. Из
церкви он зашел в столовую, где ученики пили утренний чай, и, попрощавшись,
оставил деньги на приобретение для учеников религиозно-нравственных листков в
память о своем посещении училища. После он отправился в село Тырново, где
остались о нем самые светлые воспоминания. Доброта, отзывчивость, приветливость
и доступность расположили к нему всех, с кем он познакомился.
Владыка Никодим часто служил и почти всегда во время
богослужения проповедовал. Основные темы его проповедей - неотмирность
христианства, Церковь, вне которой нельзя обрести спасение.
Традиционные духовные беседы проходили в Кишиневской
городской думе. 9 марта 1908 года беседа была целиком посвящена значению Церкви
Христовой в жизни человечества. Владыка вдохновенно говорил об одухотворяющем
воздействии на науку и искусство Православной Церкви, о том, что она облагораживает
нравы и обычаи народов, смиряет чувственную человеческую природу, которой
христианство отводит служебную роль в жизни - быть средством, а не целью.
Разбирая аргументы не признающих Церковь, которые строились на отрицании
Богочеловечества и Искупительной жертвы, владыка говорил о необходимости Церкви
для спасения человечества, благодати, присутствующей в ней, и ее значении для
морального роста каждого человека и общества в целом. «Как дитя по своем
рождении не может сказать матери: «Ты мне не нужна», - так и вступивший на путь
Спасителя духовнорожденный не может обойтись без благодати Церкви Христовой.
Само общество нуждается в постоянном воздействии Церкви: никакая цивилизация не
может заменить Церкви Божией на земле, восстающие против церкви утрачивают
истинное понятие о том, в чем зло. Зло - грех; с умножением людей усиливается и
грех. Цивилизация стремится к материальному благосостоянию человека,
христианство же - к духовно-нравственному его совершенству. Смешение этих двух
целей и ведет к искажению идей христианства: идея равенства всех перед Богом
как богоподобных созданий выродилась в идею всеобщего внешнего уравнения; идея
свободы нравственной в человеке - в идею свободы от всяких обязанностей,
свободы личности - на все, что требует эта личность. Человек сравнен с
животным, и борьба человека против зла, или нравственная борьба, сменилась
борьбой за существование.
Принципы жизни диких людей возобладали. Дикарь камнем,
пущенным из первобытного орудия, убивает врага и съедает его - такова дикость
древнего человека (невольно вспоминается скульптура Шадра «Булыжник - орудие
пролетариата», ставшая символом последующей эпохи. - Авт.);
цивилизованный человек движением пальца, мановением руки приводит в действие
орудие, которое уничтожает разом целую толпу народа. Древний спартанец убивал
ребенка, если находил его хилым; современный культурный человек убивает его в
зародыше. Варварство не исчезло в цивилизованном обществе, напротив, оно
возросло в силе. Христианская Церковь и имеет своим назначением развить в
человечестве желание пользоваться своими силами не как целью жизни, а лишь как
средством к духовно-нравственному возрождению».
В дни Великого Поста епископ Никодим, как правило,
говорил проповеди на покаянные темы. Вот краткое содержание другой беседы, прочитанной
16 марта и посвященной Кресту Господню: «Четвертая неделя Великого Поста
посвящена особому чествованию Креста Господня. Это чествование объясняется
страданиями Спасителя, пролившего кровь Свою на кресте. Такая связь чествования
креста со страданиями Спасителя заставляет остановиться на выяснении трех
вопросов: а) почему пострадал Христос, б) почему орудием Своей смерти Он избрал
крест и в) как презрительное отношение к кресту перешло в благоговейное его
почитание?
Страдания Спасителя вызваны были грехопадением наших
прародителей. Грех прародителей, при всей его видимой ничтожности, отличается
крайней сложностью.
Наши прародители обнаружили удивительную чувственность и
алчность. В их распоряжении были все блага, щедро рассыпанные Творцом. Однако они,
не удовлетворившись этим, захотели единого запретного плода. Обнаружили они и
неверие, пренебрегши предупреждением Господа о роковых последствиях от вкушения
запрещенного плода. В их же желании быть равным Богу проглядывает гордость.
Грех прародителей требовал искупления, которого, однако,
грешный человек дать был не в состоянии. Бесконечное правосудие Божие требовало
такого же удовлетворения, которое Ему могло дать только существо Безгрешное.
Отсюда страдальческий подвиг Христа, приведший Его к роковой развязке крестной
смерти.
Крестная смерть Спасителя, таким образом, была необходима
для искупления греха прародителей. В их грехопадении проявилось величайшее
непослушание Господу, которое должно было быть искуплено величайшим послушанием
Спасителя. Крестная смерть Спасителя и была проявлением этого смирения и
послушания.
Святая безгрешная кровь Спасителя, обагрившая крест, тем
самым освятила его божественной силой, таившейся во Христе, подобно тому как
одно прикосновение к Его одежде сопровождалось исхождением благодати.
Такое освящение креста кровию Величайшего Божественного
Страдальца, естественно, превратило его в предмет благоговейного почитания. Это
почитание проявилось очень рано. Уже апостол Петр, из уважения к крестной
смерти Спасителя, просил повесить его вниз головой. Апостол же Андрей, идя на
крестную смерть, воскликнул: «О, крест, давно любимый мною!» О широком
распространении почитания креста в первые века христианства говорит и Игнатий
Богоносец. В IV веке Константин Великий, которому было видение на небе креста
со словами «Сим побеждай», приказал сделать изображение креста на знаменах
своего войска.
С течением времени почитание креста приобрело
общехристианский характер, что и выразилось в определении VII Вселенского
Собора о почитании креста».
Творчески благодатная атмосфера религиозных чтений
благоприятно воздействовала на жителей Кишинева и неизменно вызывала большой
интерес. Как правило, чтения прерывались концертным пением под управлением
священника Березовского.
В ноябре 1908 года на Кишиневскую кафедру был назначен
владыка Серафим (Чичагов), выдающийся церковный деятель, автор
Серафимо-Дивеевской летописи и многих других сочинений. В солнечной Бессарабии,
в мнимо безоблачное время относительного благоденствия империи, не без промысла
Божия встретились два будущих священномученика.
Епископ Серафим
(Чичагов).
1911 год
Преосвященный Никодим, епископ Аккерманский, сказал
приветственную речь владыке Серафиму при вступлении его в кафедральный собор:
«Ваше Преосвященство, Преосвященнейший Владыко,
Милостивейший Архипастырь и Отец!
В настоящий торжественный момент, когда ты впервые
входишь в этот соборный храм и готовишься вступить в тесный духовный союз с
своею Богом дарованною тебе паствою, мы, пастыри и пасомые, собрались сюда,
чтобы приветствовать тебя с благополучным прибытием, чтобы разделить с тобою
первую общую молитву за тебя и за нас, чтобы слышать от тебя слово приветствия
и получить твое благословение.
На днях мы с печалью, со многими слезами проводили отсюда
предместника твоего, показавшими, что паства Кишиневская любила своего
Архипастыря, ценила его труды и заботы о ней. Это добрый знак, показывающий,
что служение церковное, пастырское, дело религии не безразлично для кишиневской
паствы, что религию и Церковь она любит, любит достойных и пастырей. При
ближайшем знакомстве своем с паствою кишиневской ты, Владыка святый, и сам
скоро это увидишь. Ты увидишь, что храмы, в которых будешь совершать
богослужения, будут полны молящимися, что митрополия, или церковь при твоем
архиерейском доме, очень обширная, в дни чтения акафистов едва вмещает желающих
помолиться пред местночтимой чудотворной святыней - Гербовецкой иконой Божией
Матери; ты увидишь глубокое внимание к архипастырскому слову, как бы оно часто
ни предлагалось в храме и вне его; ты изведаешь на опыте усиленное стремление
со стороны пасомых получить чрез таинства, тобою совершаемые, чрез
благословение, тобою преподаваемое, благодатное освящение свыше. Отсюда ты
поймешь, что религиозные потребности твоей паствы, которая ждет от тебя их
удовлетворения, глубоки, сильны и крепки. Конечно, это не о всех пасомых можно
сказать. В своей новой пастве ты встретишь и колеблющихся, и сомневающихся, и
отторгшихся в раскол, сектантство и неверие. Но большинство твоей паствы -
верные сыны святой Церкви, от нее только и от ее пастырей ожидающие
удовлетворения своих духовных нужд.
Пастыри, твои ближайшие помощники здесь, послушны,
покорны своему архипастырю и готовы идти за ним в деле служения Церкви и
устроения христианского общества по советам Христа Спасителя.
Вот что мы сочли нужным сказать тебе, Архипастырь наш, о
новой твоей пастве.
Эта паства, в особенности пастыри, знают и тебя, своего
Архипастыря. Благодаря печатному слову твоя деятельность архипастырская,
особенно на последнем месте твоего служения в Орловской епархии, становилась
известною и нам. Мы видели, как много ты трудился на пользу этой паствы и шел
особенным путем в этом деле. Ты призывал пастырей Церкви объединиться на
собраниях окружных и уездных для деятельности, веря, что в единении сила. Ты
особое внимание обратил на оживление церковной жизни в приходах, этих малых
общинах христианских, представляющих в Церкви особые организмы. По твоему
указанию в приходах устрояются советы, где под руководством священника
благочестивые из мирян заботятся об оживлении церковной жизни. Эти советы
приходские устраивают школы, библиотеки не только по селам, но и деревням,
устраивают общества трезвости на борьбу с народным злом - пьянством. В это дело
оживления приходской жизни ты вложил много труда и энергии, недаром орловская
паства окружила тебя такою любовью и проводила с таким сожалением. Мы думаем,
что деятельность твоя и здесь, на новой кафедре, главным образом будет
направлена к оживлению приходской жизни, что твое прощальное слово к пастырям
Орловской епархии должно быть настольным писанием для пастырей Кишиневской
епархии, что на дело оживления религиозно-нравственной жизни здесь ты
употребишь все свои силы и энергию. И поверь, владыко, что новая паства оценит
твои труды и окружит тебя такою же любовью, как и орловская паства. С этой
уверенностью войди в этот святой храм Божий, где промыслом Божиим указано тебе
возносить молитву и низводить благословение Божие на вверенную твоему
руководству паству, и да будет благословенно Господом вхождение твое. Аминь».
Преосвященный Серафим ответил кратким словом
благодарности за добрые слова и теплый прием. Трижды облобызался с епископом
Никодимом и при пении «Достойно есть» направился в алтарь.
Затем владыка Серафим обратился к собравшимся с
пространным словом, в котором, призывая мир на Богом вверенную ему паству,
заявил, что счастлив служить и проповедовать слово Божие в крае, где один из
предков его водружал крест над полумесяцем. После этого был отслужен краткий
молебен.
Епископ Никодим, как и прежде, с ревностью трудился на
ниве миссионерства и просвещения, считая это самым важным в Кишиневской
епархии. Колебания и сомнения религиозного и нравственного свойства,
вздобренные революционной пропагандой, несмотря на формальное благоденствие
Российской империи, давали о себе знать. Для более внимательного взгляда жизнь
окраины не представлялась стабильной и неколеблемой.
На съезде уездных наблюдателей церковных школ Кишиневской
епархии один из преподавателей характеризовал ситуацию таким образом: «В лице
Вашего Преосвященства мы имеем ревностного защитника и поборника православия и
всего того, что дорого русскому народу. Мы уверены, что и наша православная
церковноприходская школа как работающая под сенью православной Церкви дорога
вашему сердцу и в потребных случаях в Вашем лице найдет сильную поддержку и
защиту. Это особенно важно и ценно теперь, когда враги православия, стараясь
подорвать устои православной русской жизни, не оставляют в покое и нашей
православной церковноприходской школы и всевозможными усилиями стараются
умалить ее значение. Поддержи же, Владыко, наше святое дело».
На это владыка ответил: «Я придаю большое значение
церковноприходской школе в деле религиозно-нравственного воспитания
подрастающего поколения и употребляю все усилия к поддержанию этой школы».
Несомненно, каждое новое поколение должно евангелизироваться и воцерковляться
отдельно, с учетом специфики времени, само собою это никогда не происходило и
во все времена требовало специальных и больших усилий.
По завершении съезда, в знак любви и единомыслия, была
сделана фотография, запечатлевшая епископов Серафима и Никодима со
священнослужителями епархии.
24 февраля 1909 года состоялось теплое и трогательное
прощание с владыкой Владимиром, переведенным на Донскую архиепископскую
кафедру. Энтузиасты собрали 160 рублей пожертвований, на которые и заказали в
иконописной мастерской Киево-Печерской Лавры образ Равноапостольного князя
Владимира, точную копию работы В.Васнецова, известную по Киевскому
Владимирскому собору. Внизу иконы была приделана серебряная пластинка с выгравированной
надписью: «Благодарные бессарабцы соорудили сей образ и пожертвовали в
митрополию в память своего Архипастыря - отца, врача больных душ, Архиепископа
Владимира, бывшего Кишиневского и Хотинского с 1904-1908 гг.».
Преосвященный
Никодим совершил чин освящения образа. Перед вручением он сказал несколько
теплых слов о своем бывшем начальнике и друге: «Этот образ и есть плод этой
любви, этой благодарной памяти преданных душ бессарабской паствы к бывшему
своему Архипастырю Владимиру... Такая
любовь в высшей степени трогательна. Чем она вызвана? Это видно из надписи,
приложенной к образу. Там говорится, что он сооружен в память об Архипастыре,
отце, враче больных душ. Как ближайший сотрудник Высокопреосвященного Владимира
я не ошибусь, если скажу, что вы называете его отцом потому, что он возрождал
вас духовно от жизни мирской, суетной, греховной к жизни христианской, святой,
к жизни под руководством Церкви, по заповедям Божиим, по завету Господа
Спасителя нашего. Совершал он это великое дело возрождения душ христианских и
посредством богослужения общественного, истового, благоговейного, благолепного
и потому назидательного, а еще больше посредством своего архипастырского живого
слова, коим он сопровождал почти каждое свое служение. Как ценились вами служение
и проповедь Высокопреосвященного Владимира, видно из того, что церковь эта не
могла вместить всех желающих здесь молиться и слушать архипастырское слово,
потому она им же была расширена почти вдвое. Церковный амвон этот оказался
недостаточным для проповедника, потому Высокопреосвященный Владимир устроил
особую кафедру, с которой слова проповедника слышнее для богомольцев. Здесь, с
этой кафедры, вы, братия, получали из уст Архипастыря духовное врачевание своих
больных душ от скорбей, несчастий, тяжелых духовных дум, здесь росла, крепла
любовь между пастырем и паствою. Он врачевал вас своею щедрою
благотворительностью, помогая из своих средств всем нуждающимся без различия.
Все благотворительные учреждения города Кишинева имели в лице Высокопреосвященного
Владимира своего щедрого покровителя, но эта общественная благотворительность
не препятствовала ему благотворить и частно. Редкий день, бывало, не встретишь
в его приемной десятка бедняков, из коих никто не уходил без помощи».
Свою речь епископ Никодим закончил словами: «Вам же,
братия, за вашу любовь к Архипастырю - смиренному служителю Господа Спасителя,
строителю таин Божиих - да воздаст Господь Своими благами временными и вечными.
Аминь».
После освящения образа был отслужен молебен о здравии
владыки Владимира, затем икона была установлена над кафедрой, с которой он
всегда обращался к народу с назиданиями. Многолетние совместные труды,
исполненные теплого и доброго взаимопонимания, родили духовную дружбу, которая
не разрушилась и на расстоянии.
Несмотря на все трудности архипастырского служения,
занятость и различные попечения, владыка находил время для исторических
изысканий. Политический и исторический ландшафт Бессарабии был достаточно
сложным и противоречивым и, по мнению епископа Никодима, нуждался в тщательном
изучении. Будучи председателем Церковного историко-археологического общества,
он обратился к корпорациям духовных учебных заведений, духовенству и духовной
консистории Кишиневской епархии с воззванием проделать комплексную работу по
изучению епархии за последние 100 лет со времени присоединения Бессарабии к
России. Свой взгляд на проблему владыка изложил следующим образом:
«Приближается знаменательный момент в жизни Бессарабии - столетие присоединения
ее к России. В такие моменты усиленно работает мысль, является потребность
оглянуться на пройденный путь, подвести итоги прожитому. Эта потребность
самопознания, безусловно, присуща жителям Бессарабии, особенно же ее
интеллигентным работникам. На них как на наиболее сознательных представителях
Бессарабии лежит обязанность оживить и воскресить в сознании потомства
исторический путь, пройденный бессарабской церковью. Местная жизнь, местные
архивы полны неисчерпаемого исторического материала, и нужно только любящее
сердце, дабы под его живительными лучами ожили и заговорили сухие, бесстрастные
листы архивной бумаги. Бессарабское Церковное историко-археологическое общество
живет надеждою, что его призыв к изучению местной церковной жизни встретит
живой отклик. Жатвы много, и нужны только энергичные работники по изучению
церковной жизни местного края. Посему к вам, интеллигентным труженикам и
работникам, обращается Бессарабское Церковное историко-археологическое общество
с просьбой поработать на обширной, почти незатронутой ниве изучения церковной
жизни Бессарабии. Желающие последовать зову Общества пусть заявят ему о своем
желании, дабы в общем собрании членов Общества и лиц, желающих потрудиться по
изучению местной церковной жизни, наметить материал и темы для работ; лиц же,
избравших для себя известные темы, сообщить их Обществу, дабы при общем
содействии и единении работа их была плодотворнее».
Владыка постоянно
проповедовал, считая осознанную церковность народа первейшим делом своей
архиерейской совести, и его труды в значительной степени воскрешали и оживляли
приходскую жизнь. До нас дошло несколько проповедей, сказанных в кафедральном
соборе Кишинева в последний год его служения в Бессарабии. 1 мая 1911 года
архиерей сказал:
«Воскресение Христово есть событие, в котором яснейшим
образом проявилась Божественная сила Господа, творившая пред Его очевидцами и
последователями множество чудес, исцелившая и расслабленного, которого святая
Церковь сегодня вспоминает.
Это исцеление произошло в праздник иудейской Пасхи в
присутствии народа, собравшегося в Иерусалим со всех стран мира, у
иерусалимского источника водного, у водоема, или купальни, названной
по-еврейски «Вифезда». Здесь к северу от храма было пять притворов,
предохранявших множество лежавших в них разных больных от зноя, холода и
непогоды; водоем имел особенную силу: Ангел Господень всякий год раз сходил в
воду, возмущал ее, делая ее мутною или, по мнению некоторых, красною, и кто
первый из больных - хромой ли, слепой, сухой - входил в купель, исцелялся,
какой бы ни был одержим болезнью. Это источник не такой, как минеральный, на
который врачи посылают, где не первый [вошедший] выздоравливает, а источник
единственный во всем мире.
И вот, Господь, пришедший на праздничное торжество,
пришел к купели и устремил Свой взор на 38 лет расслабленного, который все годы
искал помощника и не находил. Можно себе представить, до чего истощила его
болезнь: он был живым мертвецом, но он не потерял веры и надежды своей на Бога.
И вопрошает его Господь, не не зная его желания как Сердцеведец, а чтобы
поднять его дух веры: хочет ли быть он здоровым. И отвечает расслабленный:
хочу, но не нахожу здесь помощи и сам не успеваю войти первым в купель. Он не
ропщет, а только говорит, что нет близкого человека, который бы опустил его в
купель. Не странно ли это, что в Иерусалиме было много людей, много тысяч
населения, а нужный человек не находился. Никто не говорил к нему до сих пор
так участливо и сострадательно, как Благий Господь, Который тотчас сжалился и
исцелил страдальца одним словом, чего никак не ждал последний, от чего изумились
многочисленные свидетели чуда, как 38 лет больной вдруг совершенно выздоровел,
взял свою постель и ушел домой. Какая радость, какая благодарность была в его
душе! Не будем останавливаться на том, как евреи злобствовали и негодовали на
Господа, что это сделано в субботу. Упомянем только, что спустя немного времени
Господь встретил исцеленного в храме и предостерег его впредь не грешить, чтобы
не было чего с ним хуже.
За это чудо мы и должны прославлять и благодарить Бога и
воспользоваться нравоучениями, заключающимися в нем. Как Господь, пришед в
Иерусалим молиться, соединяет с молитвой и исцеление больного, так и мы в
праздничные дни молитвой нашей окажем всякое добро и помощь нашим больным,
бедным и нуждающимся. Слышав о 38-летнем страдании без зависти к здоровым или
ропота, и мы безропотно, с терпением перенесем свои страдания. Исцеленный
пришел в храм благодарить, будем и мы благодарны Господу за всякое благодеяние
Его.
Вифезда, по толкованию святых отцов - святая Церковь, в
которой получаем все очищение от грехов. Будем любить святую Церковь, приходить
в храм, причащаться и получать залог здесь здравия душевного и телесного, а там
- вечной жизни».
Другая дошедшая до нас проповедь была произнесена 22 мая
в том же кишиневском кафедральном соборе:
«Сегодня вспоминаются отцы первого Вселенского Собора,
бывшего в городе Никее в 325 году по Рождестве Христовом; он был созван по
распоряжению императора Константина, равноапостольного и великого.
До святого царя Константина в Греко-Римской империи
проповедь христианства была запрещена, христианство было гонимо; а святой
Константин, сам крестившись, разрешил и всем подданным своим креститься, чтобы
христианство распространялось среди язычников и иудеев.
Но после недолгого мира из недр Церкви явился враг, хотевший
поколебать ее, извратить учение о Богочеловеке. Это священник Александрийской
церкви Арий, учивший, что Господь Христос не Единородный Сын Божий, прежде всех
веков рожденный от Отца, а Божие творение; что было время, когда не было Его.
Все христиане возмутились. И вот царь Константин, по совету приближенных
епископов, решил собрать собор, чтобы осудить богопротивное учение Ария.
Среди собравшихся 318 отцов Церкви были замечательнейшие
по своей святой жизни Николай Мирликийский, Спиридон Тримифунтский, Афанасий
Александрийский, Иаков Низибийский.
Святые отцы прежде всего совершили молитву и потом в
храме Божием приступили к обсуждению учения Ария; осудили его и изложили в
Символе веры православное учение веры - в словах «рожденна, не сотворенна».
Арий же, не подчинившийся Собору, был от Церкви отлучен. Вот этих отцов
прославляем ныне за верность слову Божию и Преданию. Пусть пример их послужит
уроком и для нас с вами, братья и сестры.
Настоящее время - время отрицания и неверия. Говорят, что
мир, вселенная и человек явились без Бога, благодаря слепым силам природы, и
вся жизнь этими силами совершается; что теперь свободно надо жить, не
подчиняясь никому и ничему; что не будет ни Божия суда, ни жизни будущего века;
при этом свое учение стараются навязать и другим.
Вспоминая ревность святых отцов, мы должны держаться того
же откровенного учения Божия, находящегося в Священном Писании и Предании,
которое нам передали святые апостолы и пророки не от себя, а от Святого Духа,
где о Боге и о жизни изложено все так же ясно, определенно, решительно,
утешительно. Поэтому безбожным проповедникам скажем, что не по силам природы
все течет, а по воле Бога - Творца неба и земли и всего, что есть в них. Да и
разум не может допустить, чтобы создан был природой человек, венец творения,
его духовная природа, разумная, свободная.
Отрицающим суд Божий скажем, что, как слово Божие гласит,
будет суд и воздаяние праведным и грешным.
Отрицающим власти скажем, что власти от Бога, и
противящиеся власти Божию повелению противятся.
Говорящим, что человек должен быть свободным в своих
естественных потребностях, возразим, что свободен человек был только в раю, а
вне его от разнузданности страстей и чувств люди уподобляются скотам
несмысленным; напомним им слова апостола Павла, что ни блудники, ни пьяницы, ни
воры, ни им подобные Царства Божия не наследят.
Всем им противопоставим Божие учение и самую жизнь,
Священное Предание, которое отрицается как лишнее, как, например, о соблюдении
праздников, постов, посещений церкви и др., между тем как оно обязательно для
христианина как восполняющее то учение Господа и апостолов Его, которое в
слове Божием не заключается. Сам Господь соблюдал праздники; апостолы усиливали
в праздничные дни молитву свою и проповедь; необходимость и характер поста также
ими указаны и установлены с достаточною основательностью. Святая Церковь
устанавливала то, чего нет в Писании, по учению Господа Христа.
Послушаем, как мать, свою святую Церковь, ибо, как сказал
один святой отец, кому она не мать, тому Бог не отец. Если же не признаем
церковного учения, то отвергнем и Божественное. Если будем, подобно святым
отцам, ревностными в вере, то ничто не сможет нас поколебать».
26 сентября 1911 года проповедь, записанная неизвестным
слушателем, была посвящена апостолу и евангелисту Иоанну Богослову:
«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Апостола и
евангелиста Иоанна Богослова, блаженную кончину которого сегодня празднуем,
святая Церковь именует «Христу Богу возлюбленным»; а сам апостол называет себя
учеником, «егоже любляше Иисус»; среди других был он преимущественно близким ко
Господу апостолом.
В числе трех избраннейших зрителей необычайных небесных
явлений во время Преображения Господня на горе Фаворе был и Иоанн; при
совершении Господом Иисусом Христом величайшего чуда воскрешения дочери Иаира
он присутствовал; на предсмертное моление о крестной своей чаше Божественный
Страдалец берет Петра, Иакова и Иоанна; на Тайной вечери один только Иоанн
возлежал на персях Господа.
Несомненно, особенная любовь Христа к нему основывалась
на такой же любви его ко Господу. Когда при взятии Господа все Его ученики в
страхе разбежались, исключительно только Иоанн вошел во двор «архиереев»
видеть, что с Ним будет.
Когда Господь был распят на кресте и окружен врагами,
среди неистовства толпы один Иоанн стоял и созерцал, что делается, и здесь-то
он увидел последнее свидетельство Спасителя к нему, когда Спаситель, указывая с
высоты креста на Иоанна, сказал Матери: «Се сын Твой» и, указывая на Матерь
Свою, сказал Иоанну: «Се Мати твоя»; очевидно, что из всех учеников Господь
выбрал одного Иоанна и вверил ему одинокую Мать.
Церковная история свидетельствует, что апостол Иоанн, по
вознесении Господа на небо, не возвратился к своему ремеслу, которым занимался,
а стал безвозвратным Его последователем и продолжал Его дело на земле; он лет
пятнадцать, до Успения Богоматери, помогал апостолу Иакову устроять Церковь в
Иерусалиме, а потом отправился в другие страны и в Ефес с проповедью Евангелия,
везде наставляя и руководя пастырями и пасомыми.
Проповедовать Христа тогда было несравненно труднее.
Теперь о Христе можно свободно говорить, а тогда за это преследовали и гнали,
как изгнан был и Иоанн из Малой Азии. Трудность благовестия усиливалась и со
стороны самих христиан, впадших в ереси, и потому апостолу приходилось не
только обращать неверующих, но и бороться с еретиками из веровавших.
Нужно ли при этом вспоминать мне, с какою любовью
относился Иоанн к верующим христианам; быть может, известен вам рассказ о
юноше, который по небрежности епископа отпал, но был апостолом восставлен; как
апостол искал юношу в разбойничьем стане и, нашед, бежал за ним, убегавшим от
апостола, пока не остановил его, пока юноша не пал к апостольским ногам,
покаялся и возвратился обратно в христианство; вот доказательство крепкой любви
апостола к обращенным христианам, он известен как апостол любви.
Предание говорит, что, когда он не мог ходить, сами
верующие приносили его в храм и он одну лишь фразу повторял: «Дети, любите друг
друга, как и Христос возлюбил вас». В его посланиях наиболее всего завещается
любовь прежде к Богу, а потом к «чадам Его - людям»; «Кто говорит, что Бога
любит, а брата ненавидит, тот лжец, и любви в нем нет». Он же говорит: «Не
любим словом, а делом», то есть, всякой помощью, добром и благотворением».
Вспоминая ныне столь славного апостола, запечатлеем его
образ в душах наших и, так же как и он, послужим своею христианской жизнью
любви Богу и людям. Аминь».
Но главным образом внимание епископа было приковано к
миссионерству, остававшемуся краеугольным камнем его архиерейских трудов. 19
февраля 1911 года на молебне в митрополии перед открытием миссионерских курсов,
владыка сказал о том, как он видит эту проблему, и выразил свое отношение к
новым веяниям:
«Церковь наша от начала подвергалась нападениям врагов ее
- иудеев, язычников, разных еретиков; и она одержала победы над всеми. Несмотря
на 2000-летие ее существования, враги ее увеличились, особенно со дня недавнего
указа о веротерпимости в России. Поэтому отныне нельзя по-прежнему довольствоваться
одним миссионером, который один ездил и устраивал диспуты. И вот, по мысли
нашего выдающегося ревностнейшего архипастыря, Преосвященнейшего епископа
Серафима, призван к нам новый епархиальный миссионер, опытный в борьбе с
сектантами; он будет совместно с духовенством изучать то из Священного Писания
и церковной нашей жизни, что наиболее пререкается сектантами; будут везде
избирать более ревностных прихожан для сотрудничества в борьбе; и враги тогда
не будут столь страшны, ибо православные дадут отпор им. Таким образом, наше
православное миссионерство будет отбивать врагов, отторгающих от Церкви
православных, а колеблющихся будет утверждать. И помолимся, да будет это, чтобы
Христова Церковь не умалялась, а росла через присоединение и тех, которые отпали
от нее».
Служение в Бессарабии епископа Никодима подходило к
концу. Повеление императора от 16 ноября 1911 года гласило: «Высочайше
утвердить изволил всеподданнейший доклад Святейшего Синода о бытии 1 викарию
Кишиневской епархии Преосвященному Аккерманскому Никодиму епископом
Чигиринским, вторым викарием Киевской епархии, с переименованием второго
викария сей епархии епископа Каневского Иннокентия в 1 викария оной».
По этому поводу в воскресенье, 27 ноября, в кафедральном
соборе состоялось чествование владыки Никодима и прощание его с кишиневской
паствой. В соборе, где четыре года тому назад епископ Никодим был посвящен в
архиерейский сан, собрались почитатели владыки: военные, представители разных
ведомств, воспитанники духовных и светских школ и духовенство городских
церквей.
Когда владыка прибыл в храм, ключарь собора о. Василий
Гума, встретив его с крестом, произнес торжественную речь: «Ваше
Преосвященство, Преосвященнейший Владыко! Как некогда Авраам верою повиновался
призванию идти в другую страну, которую имел получить в наследие, и пошел, не
зная, куда идет, так Вы, тем же духом движимый, еще недавно прибыли в неведомую
Вам Бессарабию и в этом новом городе ее и храме впервые из епископов ее
возгрели в себе здесь же воспринятую Божественную епископскую благодать; и ныне
вот идете отсюда в святой град Киев, где светит ярче славный крест Христов,
высоко и твердо водруженный там во тьме язычества святым равноапостольным
Владимиром; ибо мы не имеем постоянно пребывающего града, но ищем будущего
(Евр. ХIII, 14).
Быть может, эта священная наша встреча с Вами уже
последняя, сегодняшняя Ваша здесь преосвященническая молитва - прощальная, и
многие из нас не увидят больше Вашего кроткого лица; но, владыко, святительский
Ваш образ глубоко успел запечатлеться в душах верующих бессарабцев, и они, Ваши
признательные ученики, будут поминать Вас как сослужебника и преемника духа и
жизни преосвященных Владимира и Аркадия, как первого сподвижника господина
нашего Преосвященнейшего Серафима и оставляемого вместо Вас Преосвященнейшего
Гавриила; как наставника, благовествовавшего им слово Божие, Божия
домостроителя и епископа Христова, который был пред Господом и нами епископ
благочинен, честен, тих, миролюбив, не сварлив, не дерзок, не гневлив (1 Тим.
III, 2-3). Да будет для Вас Ваше близкое отшествие от нас благословенным
залогом достижения блаженнейших Евангельских обетований на земле».
Эту литургию епископ Никодим совершал в сослужении с
занявшим его место епископом Гавриилом (Чепуром) совместно с соборным и
городским духовенством. Пел архиерейский хор. Во время литургии и молебна
духовенство и хор уже титуловали Преосвященного Никодима «епископом
Чигиринским». После литургии был отслужен напутственный молебен. Владыка
Гавриил пригласил всех помолиться за покидающего Бессарабию епископа Никодима,
отправляющегося к киевским святыням, чтобы Господь помог ему достойным образом
нести служение Церкви Христовой в новой епархии. По окончании молебна епископ
Никодим вышел на амвон и обратился к пастве с прочувствованным словом. Как
повествует епархиальная хроника, со слезами на глазах он просил всех, кого он
когда-нибудь и чем-нибудь обидел, - духовенство, «сладкогласных певчих» и «публику» - простить его. Многие
из духовенства и молящихся плакали. Поистине, так может прощаться только отец
со своими чадами, когда в отношениях нет примеси лжи и лицеприятия, когда все
выстроено на добром фундаменте евангельской любви.
Приведем прощальное слово Преосвященного Никодима,
обращенное к кишиневской пастве, напитанное любовью и заботой:
«Не имамы зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем».
Слова эти святой апостол Павел сказал относительно земной жизни человека. Жизнь
эта так непродолжительна, так коротка, что мы не можем считать даже город, в
котором мы живем, постоянным пребыванием. Если так коротка земная жизнь
человека, то что сказать о наших временных пребываниях в течение этой жизни в
разных городах и селениях? Подлинно, - не имамы пребывающаго града.
Четыре года прошло, как состоялось назначение меня сюда
викарием Кишиневской епархии, и вот я уже слышу голос, призывающий меня в
другой город, к другим людям на служение. Сегодня я совершил последнюю литургию
в этом святом храме, в последний раз здесь помолился за вас, братие и сестры,
за всю паству бессарабскую и за себя. Через несколько дней я должен расстаться
с вами, оставить ваш город и эту епархию.
Расставаться с Кишиневом и Бессарабией для меня тяжело.
Кишинев первый город моего служения в архиерейском сане. Здесь я, по милости
Божией, получил благодать архиерейскую, в этом именно кафедральном соборе
совершено было посвящение мое собором архипастырей чрез возложение священных
рук их; чрез их молитвы и ваши низведена была на меня благодать Святого Духа.
Какие священные, великие минуты пережиты были тогда мною!
С того самого момента этот святой храм стал для меня дорог и останется таким
навсегда. Ваше многолюдное участие в этом торжестве моего посвящения в
архиерейский сан посредством молитвы тогда уже сроднило меня, сблизило с вами,
возлюбленные братие и сестры. Я никого из вас еще не знал тогда, но ваше
многолюдное собрание, ваши молитвы не могли не вызвать к вам сочувствия в душе
моей. Таким образом, по самому своему вступлению в архиерейский сан я
принадлежу Кишиневу и Бессарабии.
Здесь же, в ваших глазах, братие, совершились первые шаги
моего служения, шаги робкие, несмелые, нетвердые, несомненно, с ошибками, с
погрешностями, вызываемыми моею неопытностию, моею юностию в этом служении. Но
я замечал все-таки, что с вашей
стороны, братие, не было нерадения или пренебрежения к моей юности, вы,
очевидно, прикрывали ее своею любовью. Я видел, что храмы Божии, где я служил,
наполнялись народом, что вы молились со мною усердно, что слово мое
вероучительное или нравоучительное, предлагаемое вам, вы слушали со вниманием.
Нередко я получал и выражения благодарности за свое служение или проповедь.
Отношу это не к своим достоинствам, а к Божией благодати, действующей через
меня, и вашей любви.
Все это ободряло меня, укрепляло меня, придавало мне
бодрость, энергию, и я смелее шел по указанному мне пути, более и более
привыкая к своему новому служению, более и более сближаясь и сродняясь с вами.
Так постепенно рос и укреплялся мой духовный союз с вами, братие и сестры, союз
молитвы, веры, надежды и, дерзну сказать, любви. Таким образом, и рождение мое
благодатию Святого Духа во архиерейство и первоначальное служение мое в этом
сане принадлежит Кишиневу, Бессарабии. Посему я Кишинев могу назвать колыбелью
моего архиерейства.
Не могу умолчать и о том, что мои ближайшие начальники -
незабвенный бывший архипастырь Кишиневский Высокопреосвященный Владимир и
настоящий архипастырь Преосвященный
Серафим - мудро, с любовью руководили меня в моем ответственном служении.
Помолившись о них сегодня, я с любовью вспоминаю о них в этот священный момент
прощания моего с Бессарабией.
За четыре года своей службы здесь я свыкся с своим
служением, постиг трудности его, узнал ближайших своих помощников - пастырей и
прочих членов клира, ознакомился с нуждами пасомых, и, сколько трудился над
своим делом, оно казалось мне, при помощи благодати Божией, не свыше моих сил.
Я был доволен своим положением и в душе своей думал и даже открыто говорил, что
искать мне лучшего не надо, что в Кишиневе я готов всю жизнь провести. Но
Господь судил иначе. Мне указано иное место служения, несомненно, более тяжелое
и ответственное. Уходя отсюда, я многое и многих уже не увижу вовсе.
Как путник, уходящий в далекий путь, прощается со своими
присными в той мысли, что он во время пути может погибнуть, умереть, так должен
поступить и я. Итак, прости, сей святой храм, обновляемый и украшаемый, а для
меня дорогой как место получения мною архиерейской благодати и место
преимущественного моего служения и молитвы с вами, возлюбленные братие и
сестры.
Простите и вы, священнослужители сего святого храма, мои
сослужители и сомолитвенники. Мирно, спокойно, благоговейно служили мы и
молились с вами Господу Богу. Надеюсь, что так же мирно и расстанемся.
Простите и вы, сладкогласные певцы, своим прекрасным
пением под руководством талантливого регента услаждавшие нас и всех молящихся и
много содействовавшие благолепию и торжественности наших церковных служб.
Простите и вы, богомольцы сего святого храма, во
множестве приходившие сюда в праздничные дни и дни поста помолиться вместе с
нами или приступить к Святым Таинствам.
Вы своим усердием к молитве и службе Божией нередко
располагали и нас к более усердной молитве. Ваша любовь к посещению воскресных
акафистов в митрополии, когда вы до тесноты наполняли этот обширный храм,
весьма трогала нас. Ваше внимание к предлагаемым там поучениям побуждало нас
больше трудиться над ними. Общее пение там церковных молитв никогда не
изгладится из нашей памяти. Памятны будут нам и религиозно-нравственные чтения
в городской думе, куда вы сходились в таком множестве, что городской зал не мог
вместить всех желающих.
Но признаюсь, братие, что я как служитель Божий, как
совершитель таин Божиих, не всегда стоял на высоте своего призвания, не горел
духом к Богу, как это было у апостолов, вселенских учителей, в деле проповеди
не подражал пастыреначальнику Христу и Его апостолам, которые учили своих
пастырей и пасомых день и ночь; нередко слово мое было слабо, недейственно, не
утоляло вашей духовной жажды. Прошу у вас в этом прощения.
Прошу прощения в лице вашем, отцы и братия, священнослужители
собора, у всех пастырей и священнослужителей Бессарабии, а в лице вашем, братие
и сестры, у всей бессарабской паствы в том, что я, состоя в должности викария и
ближайшего помощника епархиального Преосвященного, а иногда и заменяя его, при
сношениях лицом к лицу или письменно не всегда был внимателен, быть может,
оскорбил кого словом и делом. Я со своей стороны всем и все прощаю. Итак,
простите меня, отпустите с миром и помолитесь. Усердно молю Господа, да будет
Он всегда милостив к вам. Аминь».
По окончании речи владыки слово произнес кафедральный
протоиерей Василевский, а ключарь собора о. Василий Гума преподнес епископу
Евангелие от богомольцев с примечательной надписью: «Любимому архипастырю,
Преосвященному Никодиму, епископу Аккерманскому, Преемнику Божественного Слова,
достойнейшему ученику Христа от любящих его сердец. Кишинев. Ноябрь, 1911 год».
А на первом листе Евангелия было приведено известное стихотворение
замечательного поэта великого князя Константина Константиновича Романова:
Пусть эта книга священная
Спутница Вам неизменная
Будет везде и всегда.
Пусть эта книга спасения
Вам подаст утешение
В годы борьбы и труда.
Эти глаголы чудесные,
Как отголоски небесные,
В грустной юдоли земной
Пусть в Ваше сердце
вливаются,
И небеса сочетаются
С чистою Вашей душой.
Затем владыка благословил молящихся и отбыл из собора.
Взаимная любовь была настолько велика, что чествования
отъезжающего святителя продолжались несколько дней. Прощаясь с епископом
Никодимом, члены совета общества по оказанию помощи нуждающимся в образовании
29 ноября преподнесли ему адрес в красиво оформленной папке с благодарностью за
участливое отношение к нуждам учащихся Кишинева и за его материальное пособие
обществу. Владыка слишком хорошо помнил свое нищенское детство и скудную юность
и в память о своих благодетелях, которые помогли ему выжить и получить
образование, никому не отказывал. Всех нуждающихся принимал с неизменной
любовью и максимальным личным участием. В зале архиерейского дома 1 декабря
бывшим ректором семинарии архимандритом Зиновием от лица городского
духовенства, корпорации духовных учебных заведений, преподавателей, городской
администрации и многих почитателей было прочитано благодарственное слово:
«Ваше Преосвященство, Преосвященнейший Владыко.
Настоящее многолюдное собрание долгом поставляет для себя
приветствовать Ваше Преосвященство с призванием Вас на новое высшее служение
Церкви Божией и вместе с этим выразить Вам волнующие его мысли и чувства при
расставании с Вами.
Непродолжительно было пребывание Вашего Преосвященства в
Кишиневе - всего четыре года. Но и в это короткое сравнительно время Вы успели
широко проявить свою плодотворную деятельность, тем более что на долю Вашу
выпало добрую четверть этого времени управлять обширной Кишиневской епархией. И
ныне мы расстаемся с Вами, как недавно передавшим бразды правления епархией
Измаильскому архипастырю.
При таком служении Вашего Преосвященства в Кишиневской
епархии Вы имели возможность ознакомиться с нею, и не только путем письменных
сношений, но и личным посещением даже отдаленных пределов ее.
В непродолжительное пребывание Ваше в Кишиневской
епархии успели установиться и определиться отношения Ваши ко всем членам
местной Церкви, а этих последних - к Вашему Преосвященству. Да простит нам
скромность Ваша, если мы, не обинуясь, решимся сказать, что Ваше Преосвященство
завладели любовью всех не только имевших к Вам служебное отношение, но и тех,
которые знали Вас как архипастыря только.
Все они видели в Вас благоговейного совершителя служб
церковных, ревностного проповедника слова Божия, усердного молитвенника пред
престолом Всевышнего, что так обаятельно действовало на всех без исключения
богомольцев, присутствовавших на богослужениях Ваших в кафедральном соборе и
митрополии.
Небезызвестно нам, что Вас озабочивала мысль о том, чтобы
и живущим на окраинах города и в соседних с ним предместьях, лишенным
возможности быть в кафедральном соборе, дать возможность услаждать душу свою
архиерейской службой Господу. Для осуществления этого Вы крепко думали о том,
как бы приобрести на окраине града приличную усадьбу, устроить в ней новый
викариатский дом и подобающий при нем храм Божий, чего нельзя было сделать, по
Вашим соображениям, при существующем викариатском доме.
Не суждено было Вашему Преосвященству осуществить это
здесь, в Кишиневе, зато Вы нашли возможным и успели дать высокое святое
религиозное удовлетворение скромным поселянам в Курковском монастыре, бывшем в
Вашем ведении, где Вы нередко совершали архиерейские службы, сформировав для
этого из монастырской братии необходимый штат и хор. Здесь же Вы предположили
соорудить новый зимний храм взамен нынешнего, по своей незначительной
вместимости лишающего поселян возможности молиться в зимнюю пору в обители
святой.
Оставляете Вы здесь по себе память как администратор
осторожный, вникавший во все обстоятельства каждого дела, не чуждавшийся в
важных случаях совместного обсуждения вопросов с лицами, стоящими у дел
епархиального управления, - администратор, строго последовательный в своих
решениях, ровный, беспристрастный.
Местные учебные заведения, к которым Вы близко стояли, в
особенности в периоды Вашего управления епархией, всегда видели в Вашем
Преосвященстве доброжелательного к ним архипастыря, вникавшего в их внешний и
внутренний быт, разделявшего с ними их радости и скорби.
Духовные учреждения - Христо-Рождественское братство,
епархиальный училищный совет, Церковно-археологическое общество,
Александро-Невское братство, разнообразные комиссии, председателем и главным
деятелем которых Вы являлись, - все они с благодарным чувством будут вспоминать
о Вас как о руководителе в высшей степени терпеливом, корректном,
предоставлявшем всем свободу высказывать свои мысли и суждения, приводившем их
к единству, примирявшем разногласия, преследовавшем одну цель - благо возглавляемого
Вами учреждения.
А что должны сказать призреваемые в богадельне
Александро-Невского братства, к которым Вы относились с таким сердечным
участием, с такою христианской любовью, являясь для них добрым гением? Имя
Ваше, мы уверены, будут с благодарностью произносить уста их, а сердца будут
возносить о Вас теплые молитвы.
Расставаясь с Вашим Преосвященством ныне и выражая Вам
чувства глубокого благодарения за все доброе, что так украшало деятельность
Вашу, просим принять от нас на молитвенную память образ местночтимой святыни -
Гербовецкой Божией Матери, пред которым всегда, когда это предоставлялось Вам,
совершали Вы в воскресные дни акафистное пение. Верим, что Царица Небесная, к
Которой Вы благоговейно взывали: «Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякаго
зла честным Твоим омофором», вслед повторявшееся, как бы едиными усты и единым
сердцем всеми богомольцами на акафисте, будет сопутствовать на всех стезях
Ваших, охраняя и защищая Ваше Преосвященство честным Своим омофором».
Депутация от города преподнесла владыке художественную
панагию с надписью на обратной стороне: «Кишиневская городская дума всегда
будет помнить Вас, Преосвященнейший Владыка Никодим, и Ваше святительское
служение в Кишиневе. 1 декабря 1911 г. Кишинев».
Председатель Кишиневского отдела «Союза русского народа»
генерал Иваницкий поднес епископу Никодиму икону Георгия Победоносца и сказал
приличную случаю речь.
Владыка Никодим, глубоко расстроганный всеми этими
знаками внимания, сказал, что у него не было намерения уходить из Кишинева, и
что он полюбил этот город, сроднился с ним и паствой кишиневской, и что
нынешний призыв его на служение в более значительном городе он понимает как
указание на то, что Бог призывает его к более усердной, энергичной службе.
Привычка к известной обстановке делает человека мало энергичным, несмелым в
своих действиях, и вот Господь отрешает его от этой привычной обстановки и
побуждает на новые подвиги епископского делания. «Еще и то, может быть, Господу
благоугодно, - говорил епископ Никодим, - что с моим отшествием отсюда мой
жребий приняли люди достойнейшие, могущие восполнить мои немощи и недостатки
епископского моего служения; что я не усмотрел, чего я не смог здесь сделать по
своей немощи, то Господь имеет восполнить силами других».
Представителям от города епископ Никодим сказал: «Бывает,
что такого внимания удостаивают епископов правящих, и то немногих; но чтобы
такого внимания удостаивались викарные епископы, это бывает редко, и потому
меня особенно трогает это внимание, хотя я чувствую, что его ничем не
заслужил».
Прощальный стол был накрыт на 120 персон. Когда подали
шампанское, владыка Никодим провозгласил здравицу Императору. Громогласное
«ура» и гимн «Боже, Царя храни» были ответом на тост.
Преосвященный Гавриил (Чепур) в своей речи художественно
охарактеризовал личность епископа Никодима как архипастыря в высшей степени
кроткого.
Вечерним поездом 2 декабря 1911 года владыка Никодим
навсегда отбыл из Кишинева, оставляя светлые воспоминания о безоблачных днях
своего архиерейского служения в Бессарабии. Его ожидали новые труды и новые
испытания.
см. Священномученик Никодим Архиепископ Костромской и Галичский - Продолжение
прот. Николай Доненко
[an error occurred while processing this directive]
Украинская баннерная сеть
|
