“Тому
удивляется вся Европа,
Какая у полковника огромная ... шляпа”
Козьма Прутков
В стародавние –
еще “при-сталинские” – недобрые советские времена последним абсолютно
неотразимым обвинением в устах дорвавшихся до власти шариковых было: “А еще в
шляпе...” Сие должно было означать, что интеллигент-умник может и “грамотный”,
но его, вычитанные в книгах мудрености, не соответствуют линии партии и, в
особенности, ее вождя. А раз так, то он, его близкие, друзья и товарищи (те,
что не отреклись от него еще) – “враги народа”, злобные экстремисты, которым
место разве лишь только в шабашках, тюрьмах, концлагерях и в братской могиле.
Раз, два – и нет более Вавилова и его шибко
умных генетиков. Три: четыре – и врачи-евреи, “убийцы в белых халатах”
“достойно наказаны за вред, причиненный советским людям”.
“Ну, сегодня такого не может быть, – скажете вы
– На дворе 2002 год, а не 1937-й или 1948-й”. Ошибаетесь, еще как может. Передо
мной текст “Закона о противодействии экстремизму”, вышедший из-под пера
чиновников Минюста и Администрации президента. Практически он нигде широко не
освещался – “по статусу не положено”, ибо не принят пока. Однако я думаю,
существует еще одна причина, почему много говорят о сем законопроекте, но нигде
его не цитируют.
Дело в том, что хотя по официальной версии он и
направлен против всякого рода отморозков, вроде бритоголовых и
национал-шовинистов (каковых у нас по всему нашему Отечеству наберется едва ли
с гулькин нос, да и тот под плотным ФСБшным контролем и управлением). Однако,
по мнению экспертов, рассматриваемый Госдумой антиэкстремистский проект, обретя
силу закона, может быть применен практически к
любому человеку, пребывающему на территории Российской Федерации.
Ибо впервые за многие десятилетия наказывать
начнут не за совершенные действия и даже не за выраженные убеждения (таковые
законы и сейчас существуют и вполне эффективно применяются),
а за мысли о несправедливости государственного и
общественного устройства, а также за претензию считать свои убеждения и веру
истинными (см.
I, ст. 1, определение экстремизма).
И не надо думать, что таковую крамолу можно
приписать только фашистам, коммунистам и религиозным фундаменталистам. Вы
считаете, что Вы в чем-то правы, значит Вы принижаете своих оппонентов
“по признаку (признакам) расы, национальности, языка,
отношения к религии или убеждений”. Вы
веруете в некого, милого Вам бога, но ведь и крест, и звезда Давида, и даже
мусульманский полумесяц используются фашистскими организациями и, значит,
подлежат запрету. А не говорится ли в книгах, по которым Вы так или иначе,
молитесь, и по которым сформировалась Ваша ценностная система, что в них
истина? Тогда их тоже нужно либо переписать, либо сжечь.
Я уж молчу о том, что несть человека, чья
буйная, свободолюбивая головушка в некую переполненную эмоциями минуту безумия
не отяготилась бы “признанием допустимости,
возможности и желательности применения насилия либо совершения иных общественно
опасных деяний” (только не спрашивайте,
что под последним понимается – я тоже не знаю). Теперь-то уж не приходится
сомневаться, зачем под прикрытием призывов о прозрачности всего, чего ни попадя
(“честному-то человеку ведь нечего скрывать”), силовые министерства и ведомства
выстраивают фантастическую систему тотальной слежки не только за действиями, но
даже и за мыслями людей.
Вы скажете, что это далекое и маловероятное
будущее, а по-моему подобное уже случалось в прошлом, когда такая эфемерность,
как человеческая мысль
хотя не оформленная в лозунги и призывы, но выявленная неусыпным и вездесущим
“большим братом”, влекла бы за собой и тюремное
заключение на срок до восьми лет, и штрафы до сотни тысяч долларов, и
фактически пожизненный запрет на профессию
(см. поправки к IV). Учитывая сказанное в предыдущем абзаце, Вы
все еще полагаете себя застрахованным от подобного произвола, защищенным Вашими
званиями, чинами, наградами?
Тогда специально для Вас спешу сообщить, что
впервые за многие десятилетия общественные и религиозные организации и средства
массовой информации будут разгоняться, а их имущество конфисковываться, если
некий доносчик усмотрит в их деятельности
выражение никому не ведомой и никак не определенной “экстремистской идеологии”,
прокурор в одночасье и в одиночку (даже тройки теперь собирать не нужно)
наложит запрет на деятельность, а государственно ориентированный после
правильно проведенной судебной реформы жрец правосудия, выражая не закон, а
политическую волю правящей “элиты”, его утвердит
(поправки к II и III).
Но этого мало.
Друзья и близкие даже еще не осужденного, но лишь обвиненного человека должны
будут отречься от него под страхом разделить его участь
(I, ст.5-2,3; II, ст. 29-1, 44-1; III, ст.14-1).
Впервые за многие десятилетия, как в годы всякой инквизиции,
будут составлены черные списки запрещенных книг и статей
(I, ст. 7-2; ст. 10), а также
граждан России подозреваемых (!!!), обвиняемых и осужденных за
“проявления экстремистской деятельности
(I, ст. 12).
На фоне этого кажется невинной малостью такое
вопиющее беззаконие, как обязанность
представителей “уполномоченных органов” присутствовать на собраниях и
богослужениях, соотносить с “экстремизмом” богослужебные тексты и тексты
проповедей и выступлений, требовать изменений и исправлений в Священных тестах
(III, ст. 14-1; ст. 25-2).
И конец всем вашим, “дарованным Конституцией
РФ” свободам. Точно так же были свободен и советский человек, который где
угодно, хоть перед самым мавзолеем безо всякой боязни и преследований мог
прокричать: “Долой собаку Чемберлена (Гитлера, Рейгана и пр., пр., пр. –
поставьте по собственному вкусу). Но в СССР хотя бы мораль оставалась
традиционно нормативной. По принимаемому теперь закону
через утверждение меньшинств в своем праве, в т.ч. и на
распущенность, порок и грех открыто и неосужденно восторжествуют над
добродетелью (I, ст. 1).
И ею будут объявлены и под ее видом станут свободно распространяться.
Конечно, рядовой читатель, прочтя все это,
вместе со мной понегодует, попереживает, поскрипит зубами и, отбросив статью, с
тяжелым вздохом займется своими обыденными делами... А что он может реально
предпринять против перечисленного даже при нынешней социальной свободе? Но
депутаты-то что молчат? Они-то ведь власть пока имеют. С их голосом все еще
считаются. Неужели для них иллюзия о сотне юнцов страшнее, чем небо в клетку
над собственной головой?
Хочу напомнить сим господам неприятный
прецедент уже из самой новейшей их истории. Когда в сентябре 1991 года
охваченные демократическим порывом и стремлением “раздавить коммунистическую
гадину” депутаты Верховного Совета РФ приравняли к законам указы своего
“законного президента”, они и представить себе не могли, что их благие
намерения прямиком приведут их – нет, не в ад, хотя многие из этих вполне
заслужили его своей беспринципностью – а высочайшему роспуску первого
российского парламента с последующим, позорным для России, расстрелом Белого
Дома. Тогда впервые нынешняя антинациональная диктатура показала свои клыки.
Так неужели теперь, спустя девять лет, народные
избранники, так ничему не научившись, бездумно и самодовольно предадут себя и
всех нас – все, без какого бы то ни было исключения, народы российские – в руки
очередных комиссаров, не тройками даже, а по одиночке решающих кому, когда, где
и как можно быть, а кому “оставаться в полной шляпе”, т.е. не быть никогда,
нигде и никак? Надеются, что грядущая и последующие диктаторы достойно оценят
таковую депутатскую лояльность? На то есть бородатый еврейский анекдот: “А
зятя, Шмулика, просившего помянуть его в завещании, поминаю: “Привет, тебе,
Шмулик!”.
Так с приветом всей страной и останемся.
________________________
I – законопроект
"О противодействии экстремистской деятельности"
II – проект изменений и дополнений в ФЗ
“Об общественных объединениях”
III – проект изменений и дополнений в ФЗ
“О свободе совести и религиозных
объединениях”
IV – проект изменений и дополнений в УК РФ
[an error occurred while processing this directive]
|